Первый Линзмен-3: Галактический патруль - Эдвард Элмер `Док` Смит

Властители Дельгона пользовались дурной славой. Человеческий ум не в силах представить себе всю гнусность и низость совершаемых ими преступлений. Дельгонцы были не только врагами велантийцев, не только пиратами и захватчиками, поработившими велантийцев и использовавших их в качестве домашнего скота. Нет, зло коренилось гораздо глубже. Дельгонцы путем массированного воздействия на сознание велантийцев внедрили в них отвратительный паразитизм, духовный и биологический. Так продолжалось на протяжении нескольких веков. Сопротивление поработителям оказалось невозможным: стоило появиться велантийцу, способному возглавить недовольных, как он тут же бесследно исчезал, не успев ничего предпринять.

Наконец все же удалось изобрести средства, позволяющие экранировать мысли. У велантийцев начало развиваться осознание того, что высший смысл жизни состоит в том, чтобы освободить Велантию от тирании Дельгона. Однако ни один велантиец, будь то студент, ученый или просто путешественник, не вернулся на Велантию после высадки на Дельгоне.

— А почему вы не подадите жалобу на дельгонцев в Галактический Совет? — спросил ван Баскирк. — Уж он-то быстро навел бы порядок.

— До сих пор мы не знали, если не считать самих ненадежных и окольных слухов, о том, что такая организация, как ваш Галактический Патруль, вообще существует, — ответил велантиец с явной неохотой. — Тем не менее много лет назад мы все же запустили космический корабль в сторону ближайшей базы, не контролируемой дельгонцами. Однако продолжительность полета втрое превышала продолжительность жизни велантийца; к тому же корабль постоянно подстерегала смертельная опасность. Было бы чудом, если кораблю удалось долететь до цели. Но даже в этом случае нашу жалобу вряд ли удостоили рассмотрения, поскольку у нас отсутствовали какие-либо вещественные доказательства.

Никто из живых велантийцев никогда не видел ни одною дельгонца, никто не может клятвенно подтвердить истинность того, о чем я вам поведал. Хотя мы убеждены, что все обстоит именно так, как я вам рассказал, наша уверенность опирается не на свидетельства, принимаемые во внимание при судебных разбирательствах, а на умозаключения, выводимые нами из тех мыслей, которые внедряют в наше сознание дельгонцы. Эти мысли различны по содержанию…

— Не будем вдаваться в излишние подробности, — прервал Ворсела Киннисон. — Примем нарисованную вами картину за истину. Но из вашего рассказа отнюдь не следует, что вам предстоит умереть через несколько часов.

— Единственная цель жизни велантийца — избавление родной планеты от господства Дельгона. Много велантийцев прибывали сюда, на Дельгон, но никому не удалось сделать ничего, что способствовало бы освобождению Велантии от ига дельгонцев. Ни один не вернулся и не прислал после начала своих действий ни одного сообщения на Велантию, Я велантиец. Я прибыл на Дельгон. Вскоре открою дверь cboci о убежища и вступлю в мысленный контакт с противником. Поскольку лучшим велантийцам не удалось одолеть Дельгон, нет никакой надежды, что это удастся сделать мне. Вот почему я никогда не вернусь на родную планету. Стоит мне начать действовать, как дельгонцы пошлют мне мысленный приказ — телепатему, требующую, чтобы я пришел к ним. Против своей воли я вынужден буду выполнить их команд) и вскоре после этого погибну, хотя и не знаю как.

— Прекратите, Ворсел! — резко прервал его Киннисон. — То, что вы говорите, пораженчество в чистом виде, и вы это превосходно понимаете. Такие разговоры к добру не приводят.

— Вы толкуете сейчас о вещах, вам совершенно неизвестных, — заметил Ворсел, и обычная беспристрастность впервые покинула его. — Ваши мысли поэтому праздны, не несут никакой полезной информации и ничем не могут помочь. Вы не имеете ни малейшего представления об интеллектуальной мощи дельгонцев.

— Возможно, вы правы, — возразил Киннисон. — Я отнюдь не претендую на роль этакого интеллектуального гиганта, но одно знаю наверняка: никакая интеллектуальная мощь не может противостоять ясно и четко выраженной воле. Эрайзиане, возможно, могли бы сокрушить мою волю, но, клянусь жизнью, ни один другой разум во всей Вселенной не в силах сделать это!

— Ты так думаешь, землянин? — почти осязаемая сфера чужой мысли окутала мозг Киннисона. Все его чувства напряглись до предела от чудовищного давления, но он нашел в себе силы стряхнуть оцепенение и даже улыбнуться.

— Давайте еще, раз, Ворсел, — попросил Киннисон. — Признаться, вы застали меня врасплох, но мне все же удалось устоять.

— Вы меня поразили, — заявил велантиец в изумлении. — Я едва смог коснуться вашего разума. Мне не удалось преодолеть даже внешнюю защиту, а ведь я напряг все свои силы. Это вселяет надежду. Мой мозг, конечно, уступает мозгу дельгонцев, но поскольку мне не удалось воздействовать на вас даже при прямом контакте и предельном напряжении сил, вам, возможно, удастся оказать сопротивление и разуму дельгонцев. Готовы ли вы рискнуть и проверить, сколь сильна клятва, которую вы только что дали? Готовы ли рискнуть Линзой, которую носите, зная, что от исхода испытания зависит судьба целого народа?

— Почему бы и нет? Разумеется, сейчас для нас превыше всего ленты с записанной информацией, но без вас, Ворсел, наши ленты остались бы погребенными в глубине пещеры катлатов. Передайте своим, чтобы они знали, где найти катушки с лентой, и попытались доставить их по назначению, если нас постигнет неудача, и я ваш. А теперь скажите мне, с кем нам предстоит сразиться, и в путь!

— Кто противостоит нам, я не знаю. Мне известно только, что они направят против нас такую интеллектуальную мощь, какую вы себе не можете представить. Вот почему невозможно даже предупредить вас относительно того, в каких формах проявится эта мощь; про себя скажу, что дельгонцы одолеют мой разум при первом же проявлении своей мощи. Поэтому пропсу вас сковать меня вот этими цепями, прежде чем я уберу защитный экран. Физически, как вы уже знаете, я очень силен, поэтому прошу вас, не жалейте цепей, чтобы я не мог освободиться от оков. Ведь если мне удастся избавиться от них, то я убью вас обоих.

— Хотел бы я знать, как все это происходит, — заметил ван Баскирк, когда двое патрульных так сковали совершенно безучастного велантийца цепями, наручниками, кандалами, металлическими бандажами, что он не мог пошевелить даже кончиком хвоста.

— Мы многократно пытались разобраться во всем этом, — вяло ответил Ворсел. — Но стоило убрать защитный экран, как мы сразу оказывались во власти загадочной силы и разбивали все оковы. Заклинаю и предостерегаю вас, что бы ни происходило, что бы я ни приказал вам, о чем бы ни умолял, как бы вам ни хотелось сделать это, ни при каких обстоятельствах не освобождайте меня до тех пор, пока защитный экран не окажется в том же положении, в каком он находится сейчас. Запомните раз и навсегда: если вы освободите меня при убранном экране, то сделаете это под воздействием дельгонцев. И мы все трое погибнем смертью не только мучительной, но и, что хуже всего, без всякой пользы для нашей цивилизации. Вы поняли? Вы готовы?